Прайд Саблезуба - Страница 62

Менять курс он не собирался, поэтому просто перебрался через изгородь и двинулся дальше. Через некоторое время он оглянулся – в густой траве отчетливо читался его след. «А вот тут я не прав, – подумал он. – Прямо-таки автограф оставил, как бы заявляя о своем присутствии всем окружающим. Но, черт возьми, как не хочется накручивать лишние километры ради скрытности! Да и какой из меня скрыватель?!» Он машинально сорвал верхушку с ближайшего стебля и, нащупав в колоске что-то плотное, попытался жевать – когда зерна у злаков недозрелые, из них иногда удается выдавить этакое молочко – нечто приятное на вкус. Ничего не выдавилось – вероятно, зерна уже были спелыми. «Хм, – заинтересовался Семен, – так может, попробовать их есть?» Он сорвал еще несколько колосков, покатал их между ладонями – они раскрошились, но зерна оказались в плотных покровных оболочках с длинной остью. «Совершенно бесполезное растение, – отряхнул ладони Семен. – А жаль – шел бы себе и ел потихоньку, совмещая приятное с полезным… С полезным… А, собственно, что это? Уж не… Не пшеница ли? Дикая? Домашнюю я бы, пожалуй, узнал, а это? Если… Тогда и изгородь… Да-а…»

Пшеничные «поля» покрывали склоны неглубоких долин, а вся местность постепенно повышалась в юго-восточном направлении. Собственно говоря, полями это было назвать нельзя – обычный травяной покров, но данный злак в нем почему-то доминирует, как бы подавляя все остальные растения. Собственно говоря, и в степи, и в горах этого мира Семен неоднократно лакомился недозрелыми зернами каких-то злаков, но они встречались лишь изредка среди прочей травы, и колоски были все-таки значительно мельче, хотя и этим до «домашних» было далеко.

К вечеру Семен поднялся на невысокий пологий перевал, осмотрелся и понял, что, пожалуй, пришел. Перед ним раскинулась межгорная котловина, у дальнего края которой отражало лучи заходящего солнца небольшое озеро. Семен подумал, что, вполне возможно, это то самое озеро, из которого берет начало река, по которой он двигался на юг. Если это так, то с противоположной стороны должен быть еще один исток – большого ручья или речки. Глянув на этот пейзаж, горожанин ХХ века сказал бы, что нога человека здесь никогда не ступала, только Семен больше не был горожанином и, пожалуй, в значительной мере принадлежал веку иному – присутствие людей он определил сразу: «Вон там что-то белеет в основании склона, а вот здесь вроде как дымок. Тот луг возле озера выглядит как-то странно – в косых лучах солнца он становится каким-то полосатым, словно по нему проложено множество параллельных троп, да и вообще, полно всяких мелочей, которые сразу и не объяснишь, но чувствуется, что это дело рук человеческих».

На самом же перевале из травы торчало нечто вроде каменного столбика с округлой верхушкой. Семен решил, что это очередное изображение мужского детородного органа, и ошибся. Рядом в траве лежал большой камень в форме толстой округлой лепешки с вмятиной посередине. Семен мучился минут десять, прежде чем до него дошло, что это просто ступка и пестик. Точнее, изображения того и другого, поскольку по прямому назначению использоваться они не могут: во-первых, пестик слишком большой, а во-вторых, и он, и ступа изготовлены из мягкого камня, который раскрошится от первого же удара.

Семен немного погулял по перевалу и, к немалой своей досаде, вскоре обнаружил довольно внятную тропу – получалось, что, поднимаясь сюда, он двигался параллельно ей.

«Что ж, – размышлял Семен, – это кое-что объясняет. Вполне возможно, что я давным-давно нахожусь на обжитой территории. Просто людям здесь нечем мусорить – ни консервных банок, ни бутылок, ни бумаги у них нет, а след босой ноги не очень-то разглядишь. Кроме того, традиция ходить по одному и тому же маршруту, который превращается в тропу, очень древняя и, наверное, всеобщая – гулять по „целине“ никому и в голову не приходит. В общем, это похоже на историю с одним моим приятелем, приключившуюся на Карельском перешейке. Они с сыном отправились путешествовать на лодке по какому-то водоему и все никак не могли выбрать подходящее место для ночевки. Наконец нашли кусочек настоящего дикого леса на берегу и разбили там лагерь. А утром оказалось, что они находятся на чьем-то дачном участке. Будем надеяться, что местные еще не знают о моем появлении: человек – животное очень опасное. А по сему: на виду не торчать, огня не разжигать – только разведка, только наблюдение!»

Приняв столь мудрое решение, Семен не встал на тропу, не двинулся вперед и вниз, а пошел влево, на ближайший холм, стараясь, чтобы перегиб склона закрывал его от возможных наблюдателей из долины.

В течение следующих пяти дней Семен обследовал большую часть периметра межгорной котловины. Он устал, изголодался и пришел к выводу, что самое лучшее было бы смотаться отсюда побыстрее и подальше. Несколько раз он оказывался почти на грани…

Сначала он беззаботно поднимался на вершины холмов, постепенно приближаясь к обжитой части долины. Потом с ужасом обнаружил, что на нескольких господствующих высотах расположены наблюдательные пункты, и не заметили его до сих пор только по счастливой случайности. Пришлось удвоить осторожность, что, естественно, сильно увеличило трудозатраты и снизило комфорт на ночевках. К тому времени, когда ослиное мясо кончилось, он сумел-таки выяснить много интересного. Оказалось, что тут расположен не крохотный поселок-деревня, а целый… Впрочем, все по порядку.

Близ основания самого крутого юго-западного склона располагалось несколько прилепившихся к скале прямоугольных строений светло-серого, почти белого цвета – их-то Семен и разглядел с противоположного края котловины. Дома лепились друг на друга, образуя как бы неровные ступеньки разного размера. Сколько там отдельных строений, оценить было трудно – они сливались друг с другом, причем внутрь обитатели, кажется, попадали через крышу. Весь этот комплекс в виде уступчатой кособокой пирамиды отнюдь не был грандиозным – от силы метров 50–70 вдоль основания – и поднимался вверх метров на 15–20. От остальной территории его отделяла широкая яма или ров с отвесными стенками, протянувшийся от склона до склона. В самом узком месте через него было переброшено некое подобие моста, длиной метров пять. Оно приводило на небольшую площадку – единственную, находящуюся на одном уровне с противоположным «берегом». В других местах стены домов примыкали непосредственно ко рву. Сначала Семену показалось, что он пуст – в нем даже воды нет, но потом разглядел какое-то движение – похоже, там содержались некие животные. «Ага, – хмыкнул он, – ров со львами – очень романтично».