Прайд Саблезуба - Страница 93

– Да нет, Семхон, я же здесь родился – не было тут никогда болота!

– Можно подумать, что ты родился давно! Да в те времена, может, и никаких лоуринов здесь не было!

– Откуда же ты можешь знать, что было тогда? Ты же из будущего пришел, а не из прошлого!

– Говорю же: по слоям! Впрочем… Думаю, что внедрять здесь основы геолого-исторического мышления не стоит. Оно из будущего, а в нем люди иначе понимают устройство Среднего мира.

– Это как же?

– К примеру, большинство жителей будущего считает, что этот мир круглый.

Вождь оценил юмор и расхохотался:

– Ну, Семхон! Такого ты еще не говорил! Это ж надо?! – И, немного успокоившись, кивнул на Головастика: – Только при молодых не надо, ладно? Рано им еще такие непристойности слушать!

– Рано, так рано, – покладисто согласился Семен. – Тогда пускай отправляется дальше тренироваться, а я хочу вниз спуститься – посмотреть, что там интересного.

Парень коротко глянул, кивнул и двинулся в сторону лагеря. Семену стало его жалко, и он в свою очередь посмотрел на Бизона. Тот пожал плечами.

– Да пусть остается! На него Медведь зря только силы и время тратит – не хочет он тренироваться, не любит. Лепить и резать любит, а бегать и драться – нет. Что, не так, что ли? – обратился вождь к парню.

– Так… – вяло кивнул Головастик.

– А что ж тогда не откажешься? Никто ж не заставляет! Уж как-нибудь племя тебя прокормит и защитит!

Головастик молчал, понуро опустив голову.

«Вот оно: одиночество первобытного вундеркинда, – понял Семен. – Хочется быть как все, а не получается. Учитель ему нужен, наставник, а где его взять? Хоть самому…»

– Оставь его, Бизон, – попросил Семен. – Он еще сам не знает, чего хочет. С возрастом, наверное, утрясется. Мы с ним вместе спустимся.

– Валяйте, – пожал плечами вождь. – Только присмотри, чтоб он в воду не свалился, а то он вечно в какие-то истории попадает, а потом спасай его!

Довольно долго Семен лазил по размываемому с краю обвалу и рассматривал новообразованное обнажение. Нашел и забросил наверх несколько кремневых и кварцитовых желваков. Старый бивень мамонта трогать не стал – в прежней современности такая находка могла бы изрядно пополнить его личный бюджет, а здесь она, пожалуй, не нужна – и свежих бивней хватает. Одно время Головастик занимался тем же самым – лазил по отвалу у воды и забрасывал наверх подходящие камни. Правда, Семен подозревал, что он их отбирает не по «деловым», а по художественным признакам. Добравшись до конца обрыва, Семен завяз в свежей осыпи и чуть не съехал вместе с ней в воду. Такое принудительное купание в его планы никак не входило, и он решил, что с этим делом пора завязывать – побаловались, и хватит. Тем более что Головастику, похоже, уже надоело собирать камни, и он просто сидит под обрывом и что-то рассматривает. Семен подошел к нему и кивнул вверх:

– Давай выбираться, хватит!

– Угу, – кивнул парень и что-то торопливо сунул за пазуху.

– Покажи хоть, что нашел, – протянул руку Семен. – Не бойся, не отниму! Каменюку подобрал, которая на кого-нибудь похожа, да? На кого?

– На оленя, – буркнул Головастик.

– Ну, покажи, – настаивал Семен. Ему хотелось завоевать расположение парня, а для этого, кажется, нужно проявлять интерес к его причудам. – Как это камень может быть похож на оленя?! Ты, наверное, фантазируешь: и вовсе он на него не похож!

– Нет, похож! – настоял на своем Головастик и сунул руку за пазуху. – Смотри!

На ладонь Семена легло нечто плоское, тяжелое, разлапистое, с кавернами и бурыми пятнами. Весило оно килограмма полтора-два.

Семен рассматривал, щупал и ковырял ногтем это произведение природы минуты две. Может быть, оленя оно и напоминало, только он об этом сразу забыл.

– Нет! – крикнул Головастик и попытался перехватить его руку – Семен размахнулся, чтобы стукнуть находкой о гранитный валун, торчащий из осыпи. – Отдай!

Такой поступок в отношении старшего дерзость немыслимая. Только Семен, отпихивая парня, даже не подумал об этом – стукнул, еще раз стукнул и стал рассматривать место удара.

Коричневая корка на округлом выступе раскрошилась и осыпалась…

Головастик плюхнулся задом на холодные камни и даже не попытался встать. Он смотрел в пространство, и некрасивое лицо его приобрело отрешенное выражение: в болезненно-яркий, насыщенный мир подростка бесцеремонно, грубо, непонимающе вторгся взрослый. Этому вторжению нечего противопоставить, только если уйти в свой мир еще глубже. Первобытные подростки «права не качают» – о том, что ТАКОЕ возможно в принципе, молодежь узнает спустя лишь многие тысячи лет.

Ему казалось, что Семхон не такой как все. Точнее, ему очень хотелось верить, что не такой. Семхон научил его лепить из глины, помогал разминать материал с песком так, чтобы фигурки в костре не трескались… Эти фигурки, эти куклы-статуэтки стали гордостью Головастика, его оправданием собственного существования в племени. Люди – свои и чужие – приходили, смотрели. Кто-то хвалил, кто-то злился из-за того, что он (ОН!) лоурин, а не бартош или пейтар. Мало ли этого для подростка, чтобы почувствовать себя Человеком? А потом… Зимой… После урагана… Никто не стал искать под снегом разбросанные фигурки. Он сам нашел несколько штук, но и их пришлось оставить – его впрягли в волокушу вместе с другими уцелевшими подростками. О статуэтках все просто забыли – даже Семхон, а положить их в груз на волокушу Головастик не решился. Может быть, он сам виноват, но Семхон должен был вспомнить! А он не вспомнил… И вот теперь…